Светлана о насилии в семье: “Казалось бы, все просто: тебя терроризируют – уйди… И это первое, что я не сделала”

Дата: 13 September 2016 Автор: Ирина Выртосу
A+ A- Підписатися

“Казалось бы, все просто: тебя терроризируют – уйди. Это первое, что ты должен сделать. Безопасность – это все. И это первое, что я не сделала. Оказывается, это непросто. Ибо всякий раз ты общаешься с родителями – его и своими, каждый раз ты в окружении людей, каждый раз смотришь на человека, который стоит перед тобой на коленях и говорит, что это последний раз и что он любит тебя и ребенка, что ребенку нужен отец и все, что произошло накануне, – случайность. И ты должна сама принимать решение, что ты уходишь, взять ответственность на себя”.

Это – цитата из рассказа Светланы, юристки по специальности и женщины, ставшей жертвой насилия в семье участника АТО. Основная проблема в освещении этого вопроса заключается в том, что насилие над женщинами воинов АТО сегодня является темой не просто деликатной, но и такой, которую принято замалчивать: ее обсуждают разве что эксперты, которые непосредственно занимаются психологической реабилитацией пострадавших. Именно поэтому и возникла идея информационной кампании “Война, которая не отпускает”, которая должна вывести из тени проблему насилия над женщинами и семьями участников АТО и дать старт публичной дискуссии по этому поводу. В рамках этой кампании мы публикуем материал, в который вошли выдержки нашего разговора со Светланой, комментарии психолога и советы, как противодействовать насилию.

“Солдат, который по возвращению с войны имеет нестабильный психоэмоциональный фон, как следствие постоянного стресса, а возможно, и обусловленый физическим воздействием, например контузией, и продолжает свои кризисные отношения, – все это вместе может стать той композицией, которая приводит к насилию в семье”, – рассказывает Назар Лосюк, психотерапевт по работе с кризисами и психологической травмой.

По его словам, проявление агрессии в семье – это один из способов сублимации психической энергии, связанной с переживанием негативных чувств. И чем больше сложностей в семье еще до участия мужа в боевых действиях, тем меньше безопасности и доверия в партнерских отношениях затем и тем вероятнее проявления необоснованной агрессии.

Его слова подтверждает и рассказ Светланы: она говорит, что токсичные отношения у них с мужем Сашей были всегда.

“Знаете, это не та ситуация, что человек был пушистым зайчиком, ушел на войну и там превратился в волка. Саша был очень быстро взвинчивался и трудно успокаивался”, – добавляет она.

И сейчас эта ситуация осложнилась посттравматическим опытом: женщина рассказывает о том, что ее семья живет в небольшой квартирке, поэтому, когда человек бегает по квартире с криками и матами, это очень страшно. “В какой-то момент я стала переживать за ребенка, начала бояться оставлять его одного с отцом. Однажды я вышла на часок, а когда вернулась, увидела у сына синяк”.

Саша ушел на войну добровольцем; это казалось ему романтическим приключением. До этого он каждый вечер смотрел новости, в которых постоянно показывали захоронения героев.

“Я говорила, что это стремная тема и если мобилизуют – нет вопросов: иди защищать родину, но не иди добровольцем”, – говорит Светлана, однако мужчина не послушал ее и пошел в АТО после обстрела Мариуполя в начале 2015 года.

Одной из причин, которая также повлияла на принятие этого решения стало то, что в семейных отношениях супругов начались проблемы. “Наверное, Саша думал, что это было бы неплохой возможностью “улучшить” ситуацию, – предполагает Светлана. – Вряд ли у него были мотивы сделать себе имя героя или деньги заработать – он не амбициозный”.

Психолог Лосюк, размышляя о конфликтах в семьях участников антитеррористической операции, также утверждает, что решение уйти в АТО может быть попыткой отсрочить решение проблем в отношениях. “В нашей культуре, если ты ушел из семьи, это сопровождается кучей проблем – это взаимоотношения с детьми, раздел имущества, осуждение и подстрекательство родственников, – объясняет он. – И человек находится в этой душной атмосфере. Потому что уйти из семьи – это значит опозориться. А вот пойти в АТО – очень неплохо ложится в общественную канву”.

Когда Саша возвращался в отпуск, его нервировало все вокруг: люди улыбаются – это потому что они не видели войны, ребята идут по улице – “им не здесь нужно быть, а там”. “Нервировали его я и наш сын. Мы пытались с пониманием относиться, хотя это и мало помогало. Муж становился все агрессивнее, начал пить”, – вспоминает Светлана.

Далее Сашу оставили в госпитале для обследования: Светлана предполагает, что посттравматический синдром – это именно то, что произошло с ее мужем. “Он почти не спал. Постоянно был раздражен, очень агрессивен, особенно с ребенком. Наш Ваня – очень подвижный, часто мог быть непослушным. И это мужа раздражало, он срывался на крик. А потом начал бить…”

Саша сам вырос в семье, где насилие было обычным делом, и его самого очень сильно били в детстве – поэтому это человек, который решал многие проблемы, обращаясь к насилию. “Очень страшно, когда мы идем где-то с Ванечкой и он начинает рассказывать, что папа нервничал и бросал ножи… Я не знаю, что можно сравнить с этим страхом за сына”. Это уже не было вопросом отношений Светланы с Сашей как с человеком: это стало вопросом безопасности. Даже тогда, когда он говорил жене, что у него есть граната и он взорвет ее, она не чувствовала, что существует реальная опасность. “А здесь она вот – следы на мебели от ножей. И мой 5-летний сын, который об этом рассказывает. Сейчас мы ходим с ним на занятия арт-терапии для детей-переселенцев. И он рисует очень красивые картины, а потом их зарисовывает со словами: “Все сгорело”.

Отчасти Светлана оправдывала мужа тем, что он не бил ее – мог толкнуть, схватить за руку, но не бил. Впрочем, сексуальное насилие в их семье случалось – но женщина вытолкнула это из воспоминаний в тот же день. “Мы ссорились, он был сильно нетрезв, и я не хотела с ним идти просто спать рядом. Он схватил нож и просто выволок меня из кровати, где я спала с сыном. Потом бросил на диван, где спал сам. Достаточно долго что-то мне рассказывал , оскорблял, а потом просто взял меня силой, нож держа на подушке. Я вообще не могла поверить, что это все происходит со мной. Как будто страшный сон, который никак не заканчивался. А наутро он сказал, что ничего не помнит”.

В полицию Светлана идти не хотела: во-первых, по ее словам, она хорошо знает, что они ничего не сделают, а во-вторых, потому, что надо было бы рассказывать кому-то из полицейских, она – юрист, помогает пострадавшим от насилия, которую терроризирует собственный муж. “Я запретила ему приезжать к нам домой. Потому что недаром в развитых странах агрессора изолируют надолго жертвы или потерпевшей. Если этот человек рядом, ты не можешь принять взвешенное решение. Ибо вот он – такой хороший, обнял, приготовил поесть, вы вместе в постели, занимаетесь любовью… И вроде ссоры не было. Начинается ваш новый медовый месяц, который завершает и начинает новый цикл насилия”. И также важно понимать, что агрессия и насилие имеют много форм: это не обязательно нанесения физической боли или драка, ведь даже нежность может быть агрессией, если объект этой нежности не желает ее.

Только оказавшись в этой ситуации, Светлана начала понимать жертв насилия. Сейчас она хочет развода и ждет его, жалея только, что не сделала этого раньше. “Дать совет другим? – Переспрашивает она. – В ситуации насилия в семье никогда не жди более серьезного момента. Ты не почувствуешь, когда наступит именно тот момент. Это как с электричеством. Если каждый раз понемногу тебя бьют током, ты привыкаешь к боли. И если произошло один раз, а потом еще раз, и еще раз – надо разъехаться. И никаких “поживем в отдельных комнатах”. Нет! Кровать – очень серьезный аргумент. Его не должно быть, чтобы принять взвешенное решение”.

Психолог отмечает, что чем дружнее семья, тем больше шансов преодолеть внутренние недоразумения и конфликты. И, соответственно, чем меньше терпения у жены, чем меньше доверия в отношениях и возможности говорить откровенно, тем более вероятно, что отношения разрушатся. Впрочем, если это все же случилось и если начинает существовать реальная угроза насилия, является перечень определенных правил, придерживаясь которых можно обезопасить себя и своих близких.

Как правило, насилие начинается с унижения, оскорблений, угроз – психологического насилия.

Не думайте, что все пройдет само собой. Начинайте разговаривать с мужем, но без упреков. Спросите, что конкретно не нравится? Как мы можем это решить?

Когда психологическое насилие перерастает в физическое, следует позаботиться о месте, где вы вместе с детьми будете чувствовать себя в безопасности. А также о социальных контактах, кто может в трудную минуту оказаться рядом здесь и сейчас.

Почти в каждой области есть приюты для пострадавших от насилия. Здесь женщина с детьми может проживать бесплатно в течение трех месяцев, готовить документы на развод, открывать в себе новые возможности.

Обратитесь в полицию, в частности, чтобы были зафиксированы показания насилия. Если в суде при разводе возникнет вопрос, с кем должен оставаться ребенок, это станет доказательством в пользу матери.

Ребенок все видит, как тихо бы не ссорились родители. Не факт, что человек, который бьет жену, не сорвется на ребенке.

Помните о цикле домашнего насилия. Когда после ссоры мужчина просит прощения, женщина прощает и начинается так называемый “медовый месяц”. Но через некоторое время насилие повторяется снова, и уже с большей силой.

Перестаньте чувствовать себя жертвой. Начинать новое очень сложно, не стоит питать иллюзий, что после развода все станет сразу на свои места. Берите жизнь в свои руки и принимайте решение в пользу вас и вашего ребенка!

За информационной и правовой консультацией следует обращаться по телефону “горячей линии”:

0 800 500 335 – Национальная “горячая линия” по предупреждению домашнего насилия, торговли людьми и гендерной дискриминации.

Ирина Выртосу для L’officiel

P.S. Уже после публикации материала героиня материала Светлана позвонила и сообщила, что состоялся суд, и скоро она будет иметь на руках решение о разводе. Саша вернулся домой, к родителям, так и не работает. Светлана позволяет видеться с сыном как бывшему мужу, так и его родителям (бабушка, дедушка). А еще Светлана записалась на йогу, говорит, ищет внутреннее равновесие. Но на будущее настроена оптимистично.

Поділитися:
Якщо ви знайшли помилку, виділіть її мишкою та натисніть Ctrl+Enter