В чем опасность “донбасских законов” Порошенко – комментарии правозащитников

По мнению юристов-правозащитников, оба президентских документа по Донбассу не соответствуют взятым Украиной на себя международным обязательствам и несут угрозу гражданскому населению на неподконтрольных Киеву территориях.

Об этом речь идет в публикации издания “Главред”.

Как известно, 6 октября Верховная Рада одобрила два законопроекта: в первом чтении №7163 — “Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины над временно оккупированными территориями в Донецкой и Луганской областях”, и в целом №7164 — “О создании необходимых условий для мирного урегулирования ситуации в отдельных районах Донецкой и Луганской областей”. Первый — абсолютно новый, вторым — продляется действия ранее принятого документа об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей после установления там законной украинской власти.

Юрист Украинского Хельсинского союза по правам человека Надежда Волкова в первую очередь отмечает неточность в определениях законопроекта №7163.

Так, одной из основных задач этого закона является создание и соответствующая переквалификация правового поля, существующего с момента начала вооруженной агрессии РФ против Украины в 2014 году. Закон квалифицирует конфликт на востоке Украины как оккупацию, определяя отдельные районы Донецкой и Луганской областей (ОРДЛО) как оккупированные.

“Но признаки оккупации необходимо для начала доказать на юридическом уровне. Кроме того, они должны быть признаны компетентными институтами, такими, как Международный комитет Красного Креста или Международный уголовный суд“, — подчеркивает Волкова.

В то же время предварительная квалификация от Международного уголовного суда уже известна – смешанный конфликт с элементами международного и немеждународного. Об этом речь идет в параграфе 169 Отчета прокурора суда за 2016 год.

“Дополнительная информация, как, например, сообщения об обстреле обоими государствами военных позиций друг друга, задержаниях украинской стороной российских военнослужащих и наоборот, указывают на непосредственное вооруженное противостояние между вооруженными силами России и правительственными Вооруженными Силами Украины, что указывает на наличие международного вооруженного конфликта в контексте военных действий в восточной Украине самое позднее с 14 июля 2014 года, параллельно с немеждународным вооруженным конфликтом”, — сказано в отчете.

Изучение вопроса Международным уголовным судом продолжается. Окончательный вывод будет после полного расследования офисом прокурора. Однако пока не установлен факт оккупации, по мнению правозащитницы, говорить и о дате ее начала не имеет смысла.

“Статья 1 законопроекта декларирует, что территории ОРДЛО находятся под “общим контролем РФ”. Согласно общему определению международного гуманитарного права, территория считается оккупированной, когда она находится под эффективным, а не общим контролем враждебных иностранных вооруженных сил. Доказательства эффективности требует и статья 1 Европейской конвенции о защите прав человека. Украина все эти годы пыталась это сделать, подавая межгосударственные жалобы против РФ в Европейский суд по правам человека”, – продолжает Волкова.

По ее словам, то, что вопрос контроля — не национальная компетенция, а международная, можно увидеть на примерах решений ЕСПЧ. Например, вспомнить дело “Илашку против Молдовы и РФ”, “Мозер против Молдовы и РФ”. Они касаются вопроса доказательности именно эффективного контроля другим государством. В них ЕСПЧ пришел к выводу, что для признания ответственности государства за действия властей непризнанного де-факто независимого образования на территории другого государства, которое появилось, выжило и укрепилось благодаря военной, финансовой, экономической и политической поддержке первого, достаточно показать, что это образование “остается под эффективным управлением или по меньшей мере под решающим влиянием” этого государства.

В случае же, если конфликт будет определен как исключительно международный, как прописано в законе, тогда не известно, какой статус будет у боевиков незаконных вооруженных формирований — граждан Украины. То есть нет ответа на вопрос: по каким статьям их можно будет привлекать к ответственности.

В тоже время, по словам Волковой, законопроект №7163 носит исключительно декларативный характер в вопросе защиты прав гражданского населения. Но как каждый закон он при этом имеет правовые последствия. В частности, для граждан, проживающих на территории ОРДЛО. Поэтому так важно понимать, какие будут практические последствия применения мер по “сдерживанию и отпору российской вооруженной агрессии против Украины”.

Надежда Волкова обращает внимание как раз на словосочетание “имеющиеся возможности” для защиты прав и свобод граждан Украины.

Во-первых, норма носит дискриминационный характер. Возникает вопрос, как будут защищаться права неграждан Украины и лиц без гражданства?

Во-вторых, обеспокоенность вызывает формулировка “имеющиеся возможности”. Так, например, если на территории ОРДЛО будет проводиться силовая операция, вроде операции “Буря” по “хорватскому сценарию” (когда за три дня силовым методом были освобождены оккупированные территории), не ясно, будет ли эвакуировано гражданское население или ему предоставят альтернативное убежище, будет ли предоставляться медицинская помощь.

“Можно говорить, что такая формулировка не отражает сути обязательств, взятых на себя Украиной. Как результат — Украина впоследствии становится уязвимой в международных судебных процессах, ведь фактически не исчерпает все механизмы защиты на национальном уровне”, — говорит юристка УХСПЧ.

То есть “имеющиеся возможности” можно расценить как оправдание бездействия или неоправданных действий со стороны Украины. Мол, мы сделали все возможное, но противник был сильнее, поэтому, например, человеческие потери оказались такими значительными.

Неурегулированным остается вопрос военнопленных и гражданских-заложников, интернированных лиц и пропавших без вести, находящихся на территории ОРДЛО под контролем террористов и войск РФ. Как известно, минская гуманитарная подгруппа не может достичь консенсуса по их освобождению.

“Очевидно, что с принятием закона, в котором Украина открыто признает РФ страной-агрессором, эта категория лиц становится едва ли не самой уязвимой. Украина и сама не в состоянии обеспечить их права, и не может в правовом поле требовать этого от представителей незаконных формирований и России согласно международному праву”, – констатирует Надежда Волкова.

Если учесть, что военнопленные и гражданские — заложники находятся под полным контролем боевиков, их жизнь будет подвергаться дополнительному риску. Особенно в случае силового сценария развития событий.

Статья 10 говорит об ответственности “за нарушение установленного порядка въезда, перемещения товаров на временно оккупированных территориях Украины в Донецкой и Луганской областях”. Юристы в этой инициативе не увидели внесение изменений в соответствующие законы, которые бы регламентировали условия привлечения к ответственности и соответствующие санкции, что дает поля для манипуляций.

В свою очередь статья 3 закона №7164 предусматривает освобождение от уголовной и административной ответственности всех участников событий в ОРДЛО. Эта же норма прописана также и в Минских соглашениях. Но не определено, идет ли речь обо всех преступлениях, включая тяжкие и особо тяжкие по классификации национального права, а также военных преступлениях и преступлениях против человечности по классификации международного гуманитарного права.

“С точки зрения международного права амнистии допускаются, если они являются частью процесса примирения, но не за нарушенные императивные нормы (право на жизнь, запрет пыток) и совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Прежде, чем определять, попадает ли лицо под амнистию в условиях конфликта, должно быть проведено соответствующее эффективное расследование. Что касается императивных норм, то амнистия не признается международным правом”, — заметила Надежда Волкова.

Стоить вспомнить пример Хорватии. Известно, что имя ее президента 1990—1999 годов Франьо Туджмана фигурирует в некоторых документах Международного трибунала по Югославии как соучастника преступлений против нехорватского населения. Туджман просто не дожил до окончания следствия и суда.