Судебные ошибки в отношении пожизненно осужденных

Дата: 21 April 2015 Автор: Николай Мирный
A+ A- Підписатися

В делах Александра Рафальского, Владимира Панасенко, Зураба Суслова и других правозащитники сомневаются в их виновности. Чтобы исправлять судебные ошибки по делам пожизненно осужденных и избегать нарушения статьи 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, правозащитники призывают власть предусмотреть четкие механизмы пересмотра дел пожизненно заключенных. Также они настаивают на создании Государственного бюро расследований, которое будет расследовать случаи пыток в правоохранительных органах.

Евгений Захаров, сопредседатель Харьковской правозащитной группы

Есть известная история Дениса Мусяева, где вообще нет сомнения, что суд допустил ошибку. Он совершил преступление в 2002 году несовершеннолетним и получил пожизненное заключение. А несовершеннолетние по закону не могут быть приговорены к пожизненному заключению. Максимальное наказание, которое может быть – это 15 лет. Он уже пересидел эти 15 лет, продолжает сидеть, и ничего в его судьбе не меняется.

Казалось бы, очевидная ситуация. Но говорят: пусть прокуратура инициирует дела. А кто их будет пересматривать, по какой процедуре? Беда в том, что процедуры для исправления судебных ошибок у нас просто нет. Возможно, только по вновь открывшимся обстоятельствам, но их не так просто найти. Их может просто не быть вообще. Кроме того, круг этих обстоятельств очень узок.

Скажем, в Польше Комиссар по правам человека (аналог нашего Уполномоченного Верховной Рады по правам человека) может инициировать пересмотр дел, если есть существенные нарушения прав человека. У нас это невозможно. У нас это законом не предусмотрено.

Я постоянно слышу, что узники в Соединенных Штатах через 20 – 30 лет выходят на волю оправданными. Что интересно, там нет возмещения ущерба от судебной ошибки, если только не доказано, что он был причинен государством напрямую. Возможно, это является одной из причин, по которым там это работает, а у нас – нет?

Я могу вспомнить еще известную историю о Пологовском маньяке. Им оказался патологоанатом Ткач, который насиловал, а потом убивал женщин в 1970-х годах. Он тогда жил в России, а поймали его очень поздно. В независимой Украине у него было очень много эпизодов. Но за его убийства в Украине сидели более десяти человек, из которых выбивали признание под пытками. Более шести человек успели завершить свои сроки, когда оказалось, что они эти преступления не совершали.

И что Вы думаете, что их сразу освободили? Вовсе нет! Это был долгий процесс. За это надо было еще бороться. Судьба этих людей была тяжелой. Отец одного не выдержал таких поворотов судьбы и покончил жизнь самоубийством. 

Это реальные факты нашей истории. И таких историй много. Все это говорит о том, что необходимо иметь процедуру пересмотра судебных ошибок.

Варианты пересмотра дел

Все сходятся в том, что нужно вернуть право исключительного производства в Верховный суд, которое у него забрали в 2010 году, когда боролись за него. Тогда была чисто политическая борьба, жертвами которой стали судейские полномочия Верховного суда, который перестал быть высшим судебным органом в Украине. Ему до сих пор, кстати, не возвращены полномочия.

Еще во времена советской Украины и позже право исключительного производства предоставлялось Верховному суду в том случае, если часть палаты по уголовным делам, а именно 5 судей, видят, что приговор сомнительный. Если они выносят решение о пересмотре, то дело пересматривается. Даже не нужно вновь открывшихся обстоятельств. Это было, и это работало. Тогда можно было иметь претензии к этой процедуре. Но это лучше, чем ничего.

Необходимо вернуть полномочия Верховного суда об исключительном производстве, расширить основания для этого. Все это прописать. Должна быть отдельная глава в УПК по этому поводу.

Можно, чтобы Уполномоченный Верховной Рады по правам человека взял на себя функцию представления к рассмотрению дела Верховным судом, если в деле были существенные нарушения прав человека.

Сначала наш Уполномоченный согласилась, а потом она сказала, что у нее просто нет ресурсов. Это можно понять. Ее бюджет был 21 миллион гривен. Сейчас повысили, но при нынешней экономической ситуации – это очень маленькая цифра. Офис омбудсмана сдерживает себя даже в том, чтобы использовать курьера для отправки писем, как и другие государственные органы, что является абсолютно ненормальным.

Здесь надо думать, чтобы привлечь к этой проблеме систему бесплатной правовой помощи. Для этого нужно ввести соответствующую норму, чтобы в рамках этой бесплатной правовой помощи можно было подготовить заявление о пересмотре дел в порядке исключительного производства, и таким образом представлять интересы таких осужденных.

Не стоит опасаться, что все 2000 пожизненно заключенных в Украине начнут подавать заявления о пересмотре дел. Количество пожизненно осужденных, в отношении которых есть большие сомнения в законности и справедливости их приговоров, не так много. Мы знаем где-то десяток. Большинство людей, которые совершили умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах, признали свою вину и считают, что их осудили справедливо, и не будут обращаться за пересмотром дел.

Позиция ЕСПЧ

В Европе изменилась парадигма в отношении пожизненного заключения. Точку в этой истории поставила большая палата Европейского суда по правам человека по делу Винтер против Великобритании, где она признала такую ​​вещь: отсутствие эффективных механизмов пересмотра этого наибольшего наказания является нарушением статьи 3 Европейской Конвенции, поскольку это означает жестокое бесчеловечное обращение.

После дела Винтер против Великобритании были еще два дела по этому поводу, где содержалось такое же определение. Теперь это устоявшаяся позиция, что означает, что любое государство, являющееся членом Совета Европы, должна изменить свое законодательство. 

Хочу обратить внимание на книгу “Пожизненное заключение: Европейские стандарты и украинская практика”, которую мы издали. Она содержит переводы решений ЕСПЧ по этой теме, различные документы по этому поводу. Есть интервью с несколькими из пожизненно заключенными, и есть несколько историй и анализ наших юристов, которые анализируют ситуацию с разных сторон.

Татьяна Мазур, исполнительный директор Amnesty International в Украине

Amnesty International давно говорит о проблеме милицейского произвола, о проблеме применения пыток и жестокого обращения со стороны работников милиции на этапе досудебного расследования.

С 2001 года произошло много событий, в том числе был принят новый Уголовно-процессуальный кодекс (УПК). В соответствии с этим кодексом, жертвы произвола в милиции имеют гораздо лучшую защиту со стороны закона и имеют лучшие гарантии. Мы видим определенный прогресс, в частности, и по делу Александра Бондаренко из села Стецкивка в Сумской области.

Его задержали сотрудники Сумского райотдела милиции 6 октября 2012 года. Они привезли его на завод кормов для животных в Стецкивке и пытали, чтобы заставить его признаться в убийстве двух пожилых женщин, которое произошло в этом селе.

Милиционеры также применяли электрошок, прикладывали провода под током к ногам, заставили его натянуть противогаз, перекрывали воздух и неоднократно доводили его до удушья. Александр написал под диктовку признание, но в суде он отказался от этих показаний.

Его адвокат настаивала, чтобы, в соответствии с новым УПК, его дело рассматривал суд присяжных. В суде Александр рассказал, что с ним произошло, рассказал, что его жалоба на жестокое обращение не была должным образом расследована, что на момент досудебного расследования была закрыта.

Интересно, что суд присяжных, изучив досконально все эти доказательства, пришел к выводу, что Александр не виноват в убийстве. В то же время он обратил внимание на то, что есть основания полагать, что были факты нарушений и ненадлежащего обращения со стороны работников милиции. 

Поэтому несмотря на тот прогресс, который был достигнут Украиной, в частности в принятии нового УПК, дальнейшие судебные ошибки не исключены. Александру Бондаренко очень повезло с адвокатом, которая профессионально сработала.

Защитные механизмы от пыток

Как избегать в будущем судебных ошибок, особенно учитывая то, что Украина находится на интересном этапе реформирования? С нашей точки зрения, существенные изменения должны произойти на этапе досудебного следствия. Оно должно быть в корне изменено.

Чтобы избежать возможности применения милиционерами пыток и жестокого обращения, должна быть очень эффективная система обжалования такого ненадлежащего поведения и привлечения виновных к ответственности.

Сейчас все жалобы на противоправные действия сотрудников милиции подаются в органы прокуратуры, которые, к сожалению, в силу ряда причин, далеко не эффективно, не объективно расследуют их. Очень малое количество работников милиции на самом деле несет наказание за такие существенные нарушения прав человека. Опять же очень яркий пример, о котором, наверное, не нужно подробно рассказывать, потому что все это видели – это дела Евромайдана. Там были привлечены к ответственности только милиционеры по делу Михаила Гаврилюка. Другие же работники милиции, которые неоднократно применяли непропорциональную силу, которые произвольно задерживали участников процесса, пытали, расстреливали Небесную сотню, – все они и дальше наслаждаются безнаказанностью.

Надо забирать следственную функцию у прокуратуры и создавать совершенно новый независимый орган, который бы эффективно, соответствующе, тщательно и оперативно расследовал абсолютно все жалобы на противоправные действия на работников милиции. Это позиция нашей организации, позиция Европейского суда по правам человека и позиция Совета Европы, которую они повторили недавно, озвучив отчет Международной консультативной группы, которые наблюдали за расследованием преступлений на Евромайдане.

Мы понимаем, что это амбициозная задача, что она потребует разработки специального закона, выделения ресурсов из государственного бюджета, но тем не менее в новом УПК есть норма о Государственном бюро расследований.

Если действительно бюро будет эффективно действовать, то и следствие будет намного качественнее, и в результате Украина сможет избежать многих судебных ошибок. 

Александр Букалов, правозащитник, руководитель ОО “Донецкий мемориал”

А что если человека, например, не пытали, а суд одни обстоятельства учел, а другие – нет. И пришел к выводу, что нужно пожизненное заключение, хотя там есть фальсификация.

Так должен ли этот человек сидеть только потому, что ее перед этим не пытали? Я думаю, что, безусловно, нужно вести в законодательство возможность пересмотра дел осужденных на любом этапе. Здесь, правда, нет уверенности, что после просмотра все будет иначе.

Есть категория людей, которые совершили преступления 15 лет назад в тот период, когда смертной казни уже не было, как и пожизненного лишения свободы. Такие люди не могли быть осуждены к наказанию более чем 15 лет. По оценкам нашей организации, их примерно 30 человек.

Половине из них после того, как они много лет обращались в суд, таки исправили эту ошибку и заменили на 15 лет. А другой половине не стали этого делать, так как появилось решение Конституционного суда о замене смертной казни пожизненным лишением свободы. Они к нему не имеют отношения, потому что они совершили преступление, когда смертной казни уже не было. Никто не хочет этим заниматься. А уже в начале этого года эти люди отсидели более 15 лет, – это больше, чем они могли тогда получить.

Не исключено, что через несколько лет они будут иметь юридические основания для того, чтобы обращаться в ЕСПЧ о том, что они пересидели срок.

К сожалению, даже Уполномоченный по правам человека в этом вопросе не захотела помочь. Она написала: “Представление в Конституционный суд является не обязанность Уполномоченного, а право“. То есть я имею право обращаться в отношении такого представления, даже если есть нарушения. Это очень печально.

Я считаю, что стоит ввести условно-досрочное освобождение для пожизненно заключенных… Это неправильно, когда есть только одно основание помилования для изменения пожизненного наказания. Надо изменить решение Конституционного Суда в отношении вот этих людей, которые 15 лет назад совершили преступления.

Я думаю, что стоит в тех статьях, которые предусматривают пожизненное заключение, ввести возможность уголовных наказаний сроком до 25 лет. Потому что иногда у судьи, я думаю, есть ощущение, что 15 лет – это недостаточное наказание для человека. И тогда возникает пожизненное лишение свободы.

Стоит говорить, какая же должна быть ответственность тех милиционеров, судей, прокуроров, которые сознательно шли на ошибки и отправляли людей на пожизненное лишение свободы.

Бойкова Ирина, адвокат

Я много лет занимаюсь уголовными делами и представляю интересы нескольких осужденных к пожизненному заключению. В деле Петухова мы выиграли Европейский суд по правам человека. У нас была экспертиза Института Корецкого о том, что решение ЕСПЧ указало на такие существенные нарушения норм процессуального права, которые должны были по старому УПК, как и по новому, привести к отмене приговора и пересмотру дела.

В деле Петухова ЕСПЧ признал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с непредоставлением медицинской помощи. Он заболел туберкулезом в СИЗО. Судили тяжело больного человека, которого привозили из стационара. Ему было даже трудно находиться в зале суда, не только себя защищать.

На редкость мне повезло с новым УПК. У меня нашлись новые обстоятельства дела Петухова. Я как адвокат начинаю искать свидетелей. Я нахожу их благодаря работникам правоохранительных органов. Пришли мы в Апелляционный суд через Высший специализированный суд. Он допросил свидетелей и сказал, что он сам не обратился. Ну почему человек должен сам обращаться? Ну нет в Украине процедуры пересмотра дел. Суд 17-томное дело изучал 13 минут, согласно журналу судебного заседания, и признал, что новые открытые факты не имеют значения.

Почему у нас сроки в 20 – 25 лет? На кого мы равняемся? На Кипре каждое убийство влечет за собой пожизненный срок, но сколько там вариантов пересмотра. Нам тоже нужно к этому идти.

Если ЕСПЧ имеет рекомендации для Украины, то давайте вносить изменения. Давайте смотреть, как европейцы, а не думать, что 25 -30 лет мы должны кормить, охранять, лечить тех людей, которые сомнительно осуждены к таким серьезным мерам наказания. 

Поділитися:
Якщо ви знайшли помилку, виділіть її мишкою та натисніть Ctrl+Enter